|
30.11.2001
12:14 |
Гоголь, Томас Манн, Горлова, Отрошенко... Взгляд наш на людей чаще всего связан с нашими каждодневными заботами: то нам хочется нести вдвоем тяжелый чемодан, потому, что он оттягивает нам руку, то хочется жениться, ибо природа впрыскивает нам в кровь свою незамысловатую химию, заставляя плодиться-размножаться, то мы стараемся разжать на горле чьи-то пальцы, потому, что нам хочется дышать.
Так и человек нам видится, то с толстой шеей и покатыми плечами, то с точеной фигурой и с прекрасными глазами, то с длинными и жилистыми пальцами, которые не разжать и клещами. Так мы видим человека, потому, что привыкли видеть глазами, а не разумом, и даже когда разум подсказывает нам, как же по-настоящему выглядит человек, мы не готовы ему верить, мы подставляем вместо разумного облика облик зрительный, неразумный. Трудно выразить словами, насколько различны бывают люди, а мы видим все те же две руки, две ноги, силуэт, профиль и прочие не относящиеся к делу детали. Предположим, что настоящий облик человека путем математического преобразования действительно можно было бы выразить в виде системы точек в трехмерном пространстве, каждой точке приписать цвет, движение и еще какие-то качества, которых сегодня не существует, потому только, что наше воображение ограничено нашим же несовершенством. Тогда один человек предстал бы в виде кубического километра блесток, непрерывно носящихся в пространстве и закручивающихся в вихри, другой, напротив, стал бы драгоценным камнем, неподвижным и отталкивающим, а третий - в виде малого глинянного сосуда с носиком, из которого торчит горящий фитиль. Некоторые люди предстали бы в таком виде, который невозможно описать словами, так как многие их точки не имели бы видимой связи. Таково многоообразие состояний нашего мозга, число его степеней свободы. Мозг появился в природе в силу того, что его составные части обладали скрытой способностью объединяться в подобные структуры, он появился в природе, которая все-таки играет в кости. Подозрения, что природа при этом мошенничает, или творит, другими словами, до сих пор не подтвердились, видимых доказательств этому не найдено, хотя людям очень хочется этому верить. Статус венца творения все-таки выше статуса картинки в калейдоскопе.
Подлинный образ человека увидеть трудно, почти невозможно, но среди людей постоянно попадаются особо талантливые личности, которым это в различной степени доступно. Самый простой пример - художники, которые пытаются иногда изобразить то, о чем они догадываются, пугая простых людей "абстрактными" картинами. Нет ничего предметнее таких "абстракций", они ближе к реальности чем любая фотография, но только в меру отпущенной художнику способности к тайной математике видения.
Есть такие люди и среди писателей. То, что они существуют, часто пугает и отталкивает слабые умом создания. Одним из ярчайших подобных талантов был Гоголь, в творчестве которого следует искать не смысл, а видение, благосклонно, а может быть и издевательски дарованное ему природой, с условием, конечно, что природа при игре в кости мошенничает.
Степень этой своеобразной одаренности, назовем ее "даром правильного преобразования" бывает раличной. Скажем, Томас Манн представляет человека то последовательностью звуков, то горой, а то и просто серией проделок, тогда как Гоголь менее конкретен, то, что он описывет подобно множеству случайных точек, в которых мы не можем увидеть связи, а он видит. Иногда и Гоголь конкретен, иногда его герой - просто Нос, здесь он пытается объяснить нам, что целое может быть своей частью и не более того, это как гениальный этюд к совсем уже невообразимой картине.
Зачем далеко ходить, даже в Переплете присутствуют люди c
этим неповторимым талантом, прежде всего, Надежда Горлова, складывающая свои воздушные скульптуры из подручных материалов
- из коры, сосновых шишек, песка, насекомых и людей. Заметим,
что все это у нее двигается, шуршит и даже угрожает, чтобы в
следующий момент рассыпаться прахом, показав нам на миг, какие
образы она видит и убедить нас безошибочностью узнавания.
Тот же господин Отрошенко, дар которого несравненно меньше, чем у Горловой, но дар этот подсвечен его искренним желанием разобраться, что же это с ним такое творится, и вот он уже по-своему читает Гоголя и даже пытается о нем писать - руководит им здесь не знание, а подозрение, о чем он нам и хочет поведать доступными ему словами.
Платонов - вот один из главных персонажей в этом действе, Платонов, видение которого было настолько ярким, что до сих пор заставляет читателя прикрывать глаза ладонью. Его невероятные прозрения в абстрактном мире состояний нашего сознания невозможно было выразить словами, и он оставил нам следы своих поистине циклопических попыток это сделать. Платонов очень напоминает человека, который подошел к бесконечно большой скале с киркой и стал так яростно ею орудовать, что созданная им штольня кажется нам бесконечной и пронизывающей гору, хотя этого и не может быть.
Смотрите, и дано вам будет увидеть невозможное.
|
