|
|
Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
|
26.07.2016 |
|
|||||||||||||||
|
21.07.2016 |
Неминуемое подсознательное. Я слыхивал (по радио, помнится), что Чайковский не ждал вдохновения, а садился за фортепиано и вдохновение вызывал пальцами на клавишах. И кто-то, кажется, ему за то выговаривал. Булгаков, Михаил, имя громкое. Не может быть, чтоб у него знаменитое не было б художественным. Да? – Если моё для себя выбранное мерило художественности – это наличие хоть одного элемента, про который я чувствую, что он рожден непосредственно из подсознания… То такое мерило как-то должно совпадать с общепринятым мнением о художественности. Так? – И если я стану перечитывать, скажем, “Белую гвардию” (1923-1924) с заданием почуять такой, подсознательный, элемент, то я наткнусь на такой? А? А ну! С конца.. Там какой-то маленький Петька, о котором я забыл, кто это. Счастливый сон его. Сверчок поёт. (Мир наступил. Можно забыть всё, как ребёнок, и начать жить сначала. – Сон Петьки и сверчок – образы мира. Но разве они – от подсознания?) "Последняя ночь расцвела. Во второй половине её вся тяжёлая синева, завес бога, облегающий мир, покрылась звёздами”. Так вот слово "завес” – от подсознания. Потому что нет такого слова. А потребовалось именно новое, несуществующее слово. Ибо началась новая жизнь. Булгаков, ярясь на приспособленцев от литературы, нарочно писал по-старинному. Вот самое начало. Про гражданскую войну: "Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, от начала революции второй”. А вот, как писал Афиногенов, про вдохновлённого персонажа – назовём его писателем – в мирное время: "Борис. Во всех уголках необъятной страны идет бой за социализм. И в этом бою — энтузиасты на линии огня... (Кончил, перевел дух, посмотрел на окружающих.) Вот и все!” (Афиногенов. Чудак. 1930. http://oleg-devyatkin.livejournal.com/163685.html). Булгаков кончает роман, когда там по сюжету красные изгоняют Петлюру из Киева: "Велик был год и страшен по рождеству Христову 1918, но 1919 был ещё страшней”. Но то – будущее. А сейчас – мир. Хочется мира. А его нет и в 1923-м, и в 1924-м, когда роман писался. Дорога в рай вымощена благими намерениями… И – новый образ в том же финале романа (я что-то думаю, что и он от подсознания, уж больно необычен): "Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в чёрную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали казалось, что поперечная перекладина исчезла – слилась с вертикалью, и от этого крест превратился в угрожающий острый меч”. За такое, наверно, Булгакова ещё никто не хвалил. Но это мне повезло. Я почитал две страницы сначала и не наткнулся ни на что какое-то необычное. Разве что – бессмертие стенных часов, бьющих… башенным боем. Башенным… Странно. – Как ницшеанское надвременье… Зачем нужно такое улетание в эмпиреи?.. Когда война на дворе… - Для выражения неприятия её? И вот это: "…а Капитанскую Дочку сожгут в печи…”. Бр. С больших букв. Это был в прошлом образ какого-то священного отношения ребёнка к драгоценному. А сожгли, наверно, из-за отсутствия дров. Но это вряд ли то, что я ищу. Или всё же?... Через две страницы описывается, как мужчины (Николка один из них, это его голос слышится в больших буквах авторских слов о “Капитанской дочке”) идут во двор набирать дров. И хвалу теплу дома я что-то помню, а что дров не осталось и холодно в милой квартире, не помню; и время действия в романе очень короткое – пару недель; не успели спалить все дрова; значит, книгу пустили на растопку. – За что именно её? – За то, что она про восстание и увиденное симпатизантом. Вот юнкер-монархист и сжёг "Капитанскую Дочку”. Он же точно монархист, Николенька: "…рукою Николки тушью и полные самого глубокого смысла и значения: Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, – не верь. Союзники – сволочи. Они сочувствуют большевикам”. Но тут я осознал, что эти надписи и рисунки на печи есть ведь порча имущества. Что нонсенс в этой квартире, каком-то полюсе семейного уюта, который описан Булгаковым так любовно… нет, так живо, что прямо видишь и слышишь: "…часы играют гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зелёных ветках. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой чёрные стенные башенным боем”. Так как могла произойти такая пачкотня: "Замечательная печь на своей ослепительной поверхности несла следующие исторические записи…”. И они все переписаны! Когда всё в квартире блестит чистотой… И тут вспоминаешь и то, что дом, где живут Турбины, двухэтажный, и что они живут на втором этаже, и что на первом живёт "инженер и трус, буржуй и несимпатичный, Василий Иванович Лисович”, и что у Лисовича окна светятся "слабенькими жёлтенькими огнями”, а у Турбиных "сильно и весело загорелись турбинские окна”. То есть идеал белогвардейцев – какое-то подобие Высокого Возрождения: гармония низкого и высокого, земного и небесного. Не мещанский идеал. И идеал мещанина Лисовича – низ, как и этаж, на котором он живёт. И вспоминаешь, что этот мещанский идеал начал захватывать всю страну после окончания гражданской войны. Надоела война. Квартирный вопрос стал главным. Сколько Булгаков над ним издевался! Сам будучи погрязшим в нём. Над писателями издевался, погрязшими в материальном. Над тем же, процитированным выше, Афиногеновым. Тот же как взлетел? – Поместил в своих пьесах социалистические разговоры в комнаты, как Чехов и Ибсен. Это корёжит: "энтузиасты на линии огня...” в комнате. Но мещанам так нравилось, что в конце пьес Афиногенова занавес приходилось поднимать по многу раз. Потому и “Дни Турбиных” шли с успехом. А Булгакова это поворот дела, наверно, возмущал. Но то было потом. А пока он писал “Белую гвардию”, движимый той же ненавистью к мещанству во имя Гармонии… недостижимой… И потому заставил жильцов турбинского гнёздышка портить печь. И, поскольку эти все мысли до меня дошли очень не скоро (а я прекратил роман читать и раздумывал, как же найти следы подсознательного на тех 4-х листах книги, что я прочёл), то я смею подумать, что и Булгаков большие буквы “Капитанской дочки” и почти всё, что я обсудил выше, тоже сделал по мгновенному наитию, а не в результате долгого размышления. Нам, наверно, не потому нравится читать Булгакова, что стиль предложений у него хороший, а потому, что наше подсознание приходит в совершенно определённое состояние, согласованное с массой прочтённых мелочей. И только критику дано это подсознание вытащить в сознание, что перед нами выражен порыв автора в 1923-м году вон из мещанства, порыв, на который больше, пожалуй, способны иные бывшие белогвардейцы, чем иные большевики. Не зря, по большому счёту, “Дни Турбиных” шли на советской всё же сцене и были любимы Сталиным, много раз посетившим этот спектакль. – У Сталина тоже было подсознание. И весь его организм приходил в благорасположение от подсознательной организации от “текста” пьесы в что-то определённое и благое, пусть и не осознаваемое. Сталин был всего лишь человек, и – ему нравилось творчество Булгакова, умеющего приводить к общению своё подсознание с подсознанием зрителей. А в случае с “Белой гвардией” – с подсознанием читателей. Так. С этими четырьмя страницами вначале мне опять повезло. Из ряда вон элементы помогли. Ненормативные заглавные буквы и пачкотня среди сияния чистоты в квартире. А что ещё исключительное есть в романе? – Безумной красоты Явдоха, помнится, приносившая Василисе (ВАСИлий ЛИСович) молоко из деревни. Образ народа. К народу у Булгакова почтительное отношение. Он чувствовал, что он, по большому счёту, творец истории. Потому, наверно, и не уехал из России, когда совсем было собрался уехать. Что его не пустило? "К врачебной практике Булгаков возвращаться не желал ни при каких обстоятельствах, а неудачи на журналистском поприще, возможно, объяснялись его неготовностью писать в требуемом советском стиле. В какой-то момент эмиграцию он стал рассматривать как единственный выход. О планах такого рода и их крахе поведала Татьяна Николаевна: “Тогда Михаил говорит: „Я поеду за границу. Но ты не беспокойся, где бы я ни был, я тебя выпишу, вызову“. Я-то понимала, что это мы уже навсегда расстаемся. Ходили на пристань, в порт он ходил, все искал кого-то, чтоб его в трюме спрятали или еще как, но тоже ничего не получалось, потому что денег не было. А еще он очень боялся, что его выдадут. Очень боялся… В общем, он говорит: „Нечего тут сидеть, поезжай в Москву“. Поделили мы последние деньги, и он посадил меня на пароход в Одессу. Я была уверена, что он уедет, и думала, что мы уже навсегда прощаемся”. Булгаков, однако, за границу так и не уехал. В “Записках на манжетах” запечатлены последние дни пребывания в Батуме” (http://detectivebooks.ru/book/29574167/?page=34). “Куда я еду? Куда? На мне последняя моя рубашка. На манжетах кривые буквы. А в сердце у меня иероглифы тяжкие. И лишь один из таинственных знаков я расшифровал. Он значит: горе мне! Кто растолкует мне остальные? . . . . . Чаша переполнилась. В двенадцать часов приехал "новый заведывающий". Он вошел и заявил: - Па иному пути пайдем! Не нады нам больше этой парнографии: "Горе от ума" и "Ревизора". Гоголи. Моголи. Свои пьесы сачиним. Затем сел в автомобиль и уехал. Его лицо навеки отпечаталось у меня в мозгу. Через час я продал шинель на базаре. Вечером идет пароход. Он не хотел меня пускать. Понимаете? Не хотел пускать!.. Довольно! Пусть светит Золотой Рог. Я не доберусь до него…” (Записки на манжетах). Если он хотел бежать от этого тёмного народа… Кто его "не хотел… пускать”? Пропускающий на пароход? Или "новый заведывающий"? Который уехал… Разве надо было с ним видеться перед отъездом в Турцию? Почему "Его лицо навеки отпечаталось”? И если всё-таки судьбу решил этот урод из народа, то не потому ли подсознание ему шепнуло вывести Явдоху фантасмагорической красавицей. И народ, украинский народ, тогда был заодно с русским народом… А те, кто был против… – У Булгакова было достаточно сатирических красок, чтоб во всём остальном романе изгаляться над ними. Не зря украинские националисты невзлюбили Булгакова. Но для сатиры и юмора, сарказма и шутки не нужно того особого, идейного подсознательного, следов которого я ищу. 21 июля 2016 г.
|
|||||||||||||||
|
19.07.2016 |
Скрытый смысл "романа" "Шкиль-моздиль".
|
|||||||||||||||
|
12.07.2016 |
Как постичь и оценить художника?
|
|||||||||||||||
|
29.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
23.06.2016 |
"Предательский" к читателю Пушкин.
|
|||||||||||||||
|
21.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
20.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
18.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
18.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
17.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
13.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
10.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
03.06.2016 |
|
|||||||||||||||
|
30.05.2016 |
|
|||||||||||||||
|
28.05.2016 |
|
|||||||||||||||
|
23.05.2016 |
Повторяемость идеостилей в веках.
|
|||||||||||||||
|
21.05.2016 |
|
|||||||||||||||
|
20.05.2016 |
|
|||||||||||||||
|
16.05.2016 |
Торжество идеи значимости подсознательного.
|
| << 71|72|73|74|75|76|77|78|79|80 >> |
 |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
|
© 1999 "Русский переплет"
