Речь пойдет о ежах, стрижке и премиях.
Есть у меня одна знакомая. Назовем ее для простоты Девушка Маша. Про нее существуют несколько историй, которые я расскажу как-нибудь в другой раз.
Так вот позвонила мне Девушка Маша в печали и унынии. Дело было в том, что ее номинировали на одну премию, а идти ей туда не хотелось. Девушка она утомленная жизнью, а тогда, к тому же, находившаяся в стадии легкой беременности.
Поэтому она решила, что я должен стать ее спутником. Долго я отбрехивался, угрожал отсутствием галстука-бабочки, наличием костылей, а таже собственной занятостью. Но Маша такая женщина, что скажешь слово поперек - только успеешь заметить, как тебе шею прокусили, а голова уже за спину свалилась.
И вот прошелся я по голубой дорожке. Правда Девушка Маша решила свернуть с нее, чтобы быть как бы не причем, и решила обойти оркестр. Мы тут же ухнули в какую-то цементную яму, заготовленную для будущих звезд - не в переносном смысле звезд, а в самом прямом. И тут я дошел до нужной кондиции, чтобы уже смотреть с настоящей классовой ненавистью на длинный лимузин известной супружеской пары, и слушать бомонд, который вел светскую беседу:
- Э-э, Крот будет?
- Не-е, Крот не будет, Крот сегодня на тусне...
Были они стрижены ежиком. Это, впрочем, оставалось тем немногим, что роднило этих персонажей с благородным животным, что однажды бегало по моему дачному дому. Тогда, в далеком детстве, ежик был правильный, цокающий лапками и пыхтящий громко под кроватью.
А сейчас ездил по зале человек в инвалидной коляске, подмигивал мне. Будто спрашивал: "не на одной ли стрелке мы с тобой, братан, пострадали". Я был злой от усталости и оттого смотрелся свойски. Со своей брезгливой рожей я был похож на всех.
Дело в том, что на премиях литературных или кинематографических происходит некоторая селекция посетителей. Здесь же премия была вполне демократическая, то есть - музыкальная. Да и не фрачных пианистов на ней чествуют, а попастых и сисястых теток.
Ходили вокруг странные люди в портах и балетный старик в папахе. Этот старик в папахе всегда бывал на этих мероприятиях. Все это я видел много раз, но снова, будто через гоголевскую страницу просунулись свинячьи рыла и вздохнули потно и тяжело.
Утром мне позвонил Лодочник и сказал, что полночи разглядывал меня в телевизоре.
- Ты проснулся знаменитым, - заявил Лодочник - смотришься импозантно.
Я злобно заметил, что с удовольствием проснулся бы знаменитым на два часа позже - и тут же уснул.
И я вернулся в свой сонный мир ежей и яблок.
Именно теперь самое время вспомнить о яблоках, когда те из них, что уцелели от морозов, наливаются на ветках.
