TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
-->
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад?

| Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?
Rambler's Top100
Проголосуйте
за это произведение

Рассказы
22 января 2007 года

Русский переплет

Надежда Горлова
 

ПАУЧЬЕ СЕРДЦЕ

 

-1-

 

Дядя Василий провожал меня на машине Инженера. Я сидела в темном фургоне с лязгающими дверцами, потому что надо было держать сумки с соленьями.

Была сильная пурга, по фургону гулял ветер и шевелил мои волосы, выбившиеся из-под накинутого на голову шарфа. Снег, залетающий в зарешеченные окна, не таял, и как крупа перекатывался по досчатому полу.

У Шовского машина остановилась. Дядя Василий запустил в фургон парня. Крупные кудри черными кольцами торчали у него из-под собачьей шапки. Я подумала, не цыган ли он.

Парень называл меня "молодая" и предлагал "согреть". Мне было неловко с ним, я хотела скорее приехать, и ничего не отвечала. От прилива крови мне действительно стало теплее.

-                                 Как звать-то тебя, молодая? Меня Андрюхой, а тебя как? - спрашивал парень, и я начинала его ненавидеть за пошлую, как мне казалось, стилизацию диалектной речи.

Когда парень сказал: - Нрависси ты мне, молодая, - делая ударение на "сси", - давай вертаться, - я спросила, всегда ли он так разговаривает.

-                                 Как?

-                                 Туды-сюды.

Парень сказал: - Не серчай, красавица. Мы люди неученые. Как звать-то тебя?

Я не ответила.

Парень ехал на вокзал провожать отца.

Мы остановились почти у самых перронов, дядя открыл дверцы, и я подавала ему сумки. Парень тоже подавал. Он поднимал каждую одним пальцем, кряхтел и корчился, притворяясь, что ему очень тяжело.

-                                 Ну как, познакомились? - спросил дядя.

Я ответила, что нет.

-                                 Что ж ты, Андрюх! Это Надюшка, племянница моя.

-                                 Мое почтение, - сказал парень и согнулся, протянув мне руку. Я помедлила и подала ему ладонь в перчатке. Он сжал мою руку, не отпуская, выпрыгнул из фургона и поставил меня на землю.

-                                 Пойдите на вокзал, погрейтесь, - сказал дядя, закуривая.

Я с отчаяньем посмотрела в его безмятежное лицо с чертами моей матери. Мне было шестнадцать лет. Чужой, неприятный человек не отпускал мою руку, и мой дядя не замечал этого, а я из гордости не хотела признаться в своей беспомощности. И я пошла за чужим человеком в темноту, туда, куда он повел меня.

-                                 Отпусти.

-                                 Нет, Надюш, не отпущу. Буду держать тебя до самой смерти.

-                                 Я не говорю дяде Василию только потому, что мне тебя жалко.

-                                 Дядяня твой уже далеко. Теперь ты к нему и не воротишься.

-                                 У меня рука затекла.

Мы стояли на задворках автовокзала, острые деревья закрывали светлые окна зала ожидания, и никого не было кругом, в холоде и мраке.

Андрей поймал мою левую руку и отпустил правую.

-                                 Так и будем стоять и молчать? Ну, постоим. Поезд прийдеть и уйдеть , а мы постоим - и назад, с дядяней твоим.

Я разглядывала его жесткое правильное лицо.

-                                 Надюш, пойдем до вокзала сходим, папку мово поищем. Пойдем, а то на руках потащу.

Зал ожидания был пуст. В одном из деревянных кресел дремал пьяный старик, у его ног лежал рюкзак, упавший с другого кресла.

-                                 Папаня, - позвал Андрей, и старик заморгал и зашевелился в кресле.

-                                 Ты рюкзак-то одень, и иди к путям-то, в середке там постои, вагон у тебя четырнадцатый, билет-то вот он у тебя, - Андрей опустил пальцы в нагрудный карман отцовской куртки, и там хрустнул билет. Он одной рукой помог отцу надеть рюкзак и подтолкнул его к выходу. Старик пошел, покачиваясь, не оглядываясь.

-                                 Ну что молчишь-то? Давай, рассказывай, Надюш.

Я молчала и разглядывала сине-серые глаза Андрея, с черными точками на роговице, в черных кудрявых ресницах.

-                                 Что, не поет птица в клетке? Толково. А если пущу - побежишь? Надюш, я серьезно - давай вертаться. Чего так мало побыла у дядьки? Я знаю, когда он тебя встречал - на этой же колымаге.

Объявили мой поезд.

-                                 Не молчи, Надюш, а то я щас заплачу, - и парень, паясничая, сделал вид, что плачет. - Давай схоронимся, дядяня поищет, не найдет, а потом обратно поедем, - и он потянул меня, и я знала, куда - в тот тупиковый коридорчик, где раковина, из которой я так люблю пить... Я ухватилась за кресло.

-                                 Пусти, а то щас понесу.

Объявили посадку.

Глазам стало горячо, парень заметил, что у меня заблестел взгляд, и отпустил, и я, хлопая полами шубы, побежала к поезду.

Андрей побежал к отцу.

Я помахала рукой дяде Василию. Он стоял на коврике света, постеленном под окном поезда. Вокруг меня был мир и покой. И снова я увидела Андрея. Он вошел в вагон с отцом и прошел через поезд. Теперь он остановился рядом со мной и стал махать моему дяде и строить рожи. Дядя, залитый густым оранжевым светом, смеялся и что-то показывал руками. Я хотела зайти в свое купе, но Андрей, вытянув руку, загородил мне дорогу.

-                                 Надюш, скажи адресок-то, птичка, я тебе письмецо напишу. Хорошо напишу-то.

Я молчала.

Андрей загораживал проход. За его спиной кричали, рука проводницы рвала его плечо.

-                                 Адрес - и ухожу.

Я молчала.

Андрей посторонился, коляски затарахтели по вагону, и проводница в фосфоресцирующем подкожном жиру потребовала у Андрея билет.

-                                 У отца, в другом вагоне, в четырнадцатом.

-                                 Точно едешь?

-                                 Точно!

Проводница повернулась медленно, по-рыбьи, и пошла к дверям, чтобы как плавник выставить свой флажок.

-                                 Надюш, адрес!

Он терпел поражение. У него задвигался кадык. Улыбаясь, я смотрела, как зверь пытается бежать из клетки, в которую сам же и ворвался - Андрей хотел открыть окно, запертое на зиму, и потратил на это слишком много времени. Проводница уже прогремела подножкой, поднимая ее, поезд дернулся и поплыл, увозя дрогнувшего моего раба. Когда он, загнанный, бросился наконец к дверям, платформа кончилась, и ночной снег искрами закишел на насыпях. Я услышала лязганье и громыхание, напомнившее мне фургон Инженера, и испуганный голос проводницы:

-                                 Выходишь, что ли? Вот шебутной парень! - видимо, она помогла ему бороться с подножкой. Потом вскрикнула: - Убился!

Я зашла в свое купе, где уже кто-то спал, и какие-то рукава и штанины свешивались с верхних полок, как корабельные канаты.

Он не "убился" тогда, только ушибся и потерял шапку.

-2-

Мы встретились летом, через полгода, когда Юсуф был в армии. Андрей не забыл меня.

Чаще всего я вспоминаю ту ночь, в которую мы ездили на кладбище.

Светляки летели нам прямо в фары. В кабине КАМАЗа было темно, и я еле различала спокойный профиль Андрея, его глаз, выпуклый, с жемчужным белком. Приближалась полночь.

Высокая мокрая трава скрывала основания крестов и оград, выкрашенных серебрянкой, отчего казалось, что они висят в воздухе.

-- Пойдем, могилки родные тебе покажу, -- сказал Андрей.

Мы пошли в заросли боярышника и еще каких-то кустов, цепляясь за ржавые пики оград и натыкаясь на невидимые в темноте ветки. Я по колено промочила ноги в траве. Мы остановились у неприметной могилы со стершейся надписью на табличке.

-- Вот это дядя мой, -- говорил Андрей, -- он от рака помер. Хороший был мужик, ему в горло трубку вставили. Нажимает на трубку и говорит так... А это бабка моя, прабабка... Я ее не помню. Наденька! Мне мать велела между их ее похоронить!

Он обнял меня за плечо так, словно это горе уже случилось, и для нас оно общее, и он хочет поддержать меня в этом горе.

-- Днем все некогда, -- говорил Андрей, раздвигая ветки, -- так хоть ночью навестить их.

Снова мы остановились у неприметной могилы.

-- А вот крестный мой, он, когда помирал, завещал нам: "Не люблю, -- говорит, -- когда земля по крышке стучит... Вы сделайте подкоп, и туда гроб подсуньте". Мы с отцом подкоп сделали, а осень была, дождик... Утром пришли, а подкоп обвалился весь, пришлось по-обыкновенному все... Он, наверно, серчает на нас там - могила-то на могилу не похожа...

-- Ты всех здесь знаешь, -- я имела в виду кладбище.

-- Будешь жить в Шовском, я тебя со всеми познакомлю.

"Будешь жить в Шовском"...

Сначала мы ехали к собору, и он так быстро рос черной непреступной стеной, словно тоже двигался в темноте нам на встречу. Но потом мы свернули с дороги и поехали по пустырю. Машину качало, она подпрыгивала на колдобинах. В стенки кабины ударялись комья земли.

-- Зачем мы сюда поехали?

-- Срезаем крюк.

Мы долго "срезали". И мотор заглох. Далеко впереди горел фонарь, наверное, на шовской ферме. Белый пульсирующий свет казался мне зеленоватым оттого, что я долго на него смотрела. Я знала, что на ферме собаки, и даже собаки не лаяли.

Андрей щекой оперся на руль.

-- Не можем ехать. Надо ждать.

-- Долго?

-- До утра.

-- В три я должна быть дома.

-- Никак нельзя, Надюш.

Я внимательно вглядывалась в его темное лицо и не знала, верить ли мне в то, что нельзя ехать, или нет.

-- Пойду, пожалуй.

-- Надюш! Оставайся со мной в Шовском.

-- Да что ты.

-- Ты не огорчай меня сегодня, Надюш, я сегодня огорченный - намолотил меньше всех. Ты мне щас ничего не говори - посиди со мной часик, так-то просто, а я полежу, мне уж через два часа на работу вставать, хоть для вида рядом с тобой посплю.

Андрей через голову снял рубаху. Он уснул мгновенно, и ребра в сморщенных шрамах раздувались как жабры, и синхронно разводила крыльями карамора со складными ногами, шагавшая раньше по боковому стеклу, а потом зашедшая в приоткрытое ветровое...

Я размазала карамору кулаком и заметила, что наконец-то светает. На экране лобового стекла поворачивалась под утренним ветром полынь, зашевелились воробьи, которые, оказывается, в ней были, и один вспрыгнул откуда-то и, ухватившись правой лапой за один куст, а левой - за другой, закачался с закрытыми глазами. Столб у фермы я теперь видела ясно, а фонарь померк.

За нашим кузовом взошло солнце.

Краски прорвались из-за серой предутренней пелены и стали распределяться в мире - голубое из дебрей пустыря туманом поднималось в небо, розоватое напротив же опускалось, окрашивая исподнее листьев полыни. Воробьи зашумели, обчирикивая нас со всех сторон.

В пять утра мы прошли по моей улице, и у каждого дома скрипела калитка в саду, сами же хозяйки, вставшие доить, оставались невидимыми.

Андрей дошел со мной до двери и остановился на пороге. Я сказала: -- Спокойной ночи.

-- Доброе утро!

-- Ну, доброе утро.

-- Спокойной ночи.

За окном кухни громыхнуло.

-- Иди отсюда, вон тетя Вера в окно смотрит.

-- Если что - вали все на меня, -- я отбрухаюсь..

. -3-

Зимой Андрей приезжал ко мне в Москву. Он заметил, что я стесняюсь его перед знакомыми и уехал, не простившись. Я думала, что это конец, но ошиблась.

Я ждала Зухру, чтобы идти на поляну. Лавка была холодной и склизкой на ощупь. У соседей вода глухо капала в бочку и переливалась через край. Мокрая стенка бочки блестела, как обледенелая. Андрей приехал на КАМАЗе и тяжело выпрыгнул из кабины.

-- Птичка, рыбка, лапочка, здравствуй...

Я отвернулась.

-- Дай хоть посмотрю на тебя...

Андрей зажег спичку и протянул руку к моему лицу. Огонь горел в его руке как в подсвечнике, слегка согревая мне лицо, но по спине моей и по ногам полз холод. Когда спичка прогорела, Андрей сказал:

-- Как я зимой от тебя уехал, с тех пор и запил. И пью и пью и пью даже до сих пор. И сегодня пил. Обиделся я на тебя, Надюш, зимой.

-- А я думала, что ты все понял.

-- Запала ты мне в сердце, и никогда оттуда не выскочишь. Не выковырнуть тебя оттуда... Как я твой дом, Надюш, искал в Москве... Вышел из метро и не в ту сторону пошел. Ушел от тебя аж до самого вокзала - и назад пошел. А как познакомились мы с тобой... Каким числом это было? Щас, щас... чтоб не бегать, у Василя не спрашивать... Не одна ты записульки пишешь - я в них нырнул, когда у тебя был. Не обижаешься на меня?

Я сдержала бешенство: -- Нет, я сама люблю читать чужие дневники.

-- Вот поехали ко мне - ни за что не найдешь. А лежит на виду, никто и не знает - даже мать не знает. Знаешь, как сделал? Из "Роман-газеты" листы вытащил - и бумагу вставил. Уже три такие лежат.

-- Ладно, я пойду домой.

-- Эх, Надюшка, птичка-рыбка-лапочка... А то оставалась бы ты у нас. Ребятишек бы родили - первого, второго, третьего, шестого, так бы и пошло, и пошло... Коровок бы развели, бычков, поросяточек, птичек и так по порядку...

Я встала и пошла к калитке. Андрей взял в машине бутылку водки и догнал меня.

-- Надюш, ну выпей-то со мной...

Я отказалась. Андрей отпил из горлышка и дошел со мной до двери.

-- Я тебя увижу завтра?

-- Нет.

-- Мы завтра с отцом в Курпинку едем, за черноплодкой. Поедешь с нами так-то?

От ревности душа моя затряслась. Еще только раз было со мной такое - немного позже и много сильнее. Будто вилами поддели этот бестелесный нерв и потянули, пытаясь исторгнуть.

Я крикнула: -- Нет!

-- Надюш, я не понял, почему...

-- Я. Слишком люблю это место. Ты не понимаешь, у людей бывает что-то святое! Я могу пойти туда только с теми, кого люблю...

-- Например?

-- С Юсуфом Аслановым.

-- Я понял. Прости, Надюш, останемся друзьями.

Пошатываясь, Андрей пошел к калитке. Мне показалось, что светлое пятно остановилось у забора, и я закрыла дверь.

-4-

 

Мать Андрея прислала мне его дневники. Она не оставила их, потому что они напоминали обо мне.

Марина в подробном письме передала мне все, что касалось той ночи.

Андрей допил водку и поехал в Шовское. Он едва не сбил Юсуфа в дембельских аксельбантах, а в Шовском поломал забор и свалил два креста на кладбище перед тем, как въехать в пруд и забуксовать. Он вылез из машины и упал в воду.

Когда-то мы нашли с ним паутину, густую, и всю в каплях. В ней можно было отразиться, как в разбитом зеркале.

-- Пауки, -- сказал Андрей, -- нить тянут из сердца. Толково.

-- Нет, у паука есть такие специальные железы...

-- Ц-ц-ц... Тише... Еще прочитаешь про нитку-то сердечную... Попанется еще книжка...

"Какой вздор", -- подумала я.

Когда я собирала чемодан, бабушка сказала мне:

-- Люди, знаешь, какие! До смерти не простят. Пойдешь на похороны, скажут: "Виновата". Не пойдешь - скажут: "Нарочно сгубила". Уезжай-ка ты, девка, отсюда. Тебе что, а нам тут жить... У Бурьяновых родни много.

-- Да я и так уезжаю.

-- Не, ты, девка, уезжай. Так что... уезжай!

Бабушка махнула рукой так, будто захлопнула передо мной какую-то невидимую дверь и прищемила нить, вытянувшуюся из моего сердца.

Эта нить все сильнее натягивается с каждым годом, с каждой сотней километров, и скорее вырвет мне сердце, чем оборвется сама.

 


Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
270960  2007-01-22 21:50:24
Игорь Крылов
- Рассказ блестящий.

Но все равно не те слова хочу слышать от современника. Для меня это где-то в чем-то - переферия. Духовное отшельничество, оскопление. Как будьто дней связующая паутина порвалась и все разбрелись в разные стороны, по своим отхожим кабинетикам, со своим устройством утилизации духовных испражнений (компьютером): пролетают паутинки с пауками в серединке. Вот эмиграция после революции .Вроде бы все могло быть аналогично, но остался центр мироздания. А где центр мироздания сегодня, для самих русских.

А проблема видится в одном: русскую культуру уничтожали как национальную,а русский народ как нацию, а сегодня вообще отказывают в праве на существование. А нация выше государства, она заказчик, а не продукт. Вот этот нерв утерян в нынешней литературе, потому что нет идеи, Идеала.

А только нация может этот идеал для себя выбрать. Получается мы живем "на телеге" или в "паутине", а ничего общего, главного, цементирующего в наших душах нет. Один эгоизм, прикрываемый модными словами взятыми из чуждой культуры и применимые к чуждому идеалу.

Мне кажется, и я в это верю, русский писатель должен сегодня возрождать нацию. Русскую нацию, ибо другой быть не может, только она сегодня единстванная данность. И если не осознать этот "заказ" души, то все мы будем Бездомными в этом мире и литература будет только приблудной жрицей, а не кормилицей. Вот так высокопарно, но думаю, что верно. Для меня литература, не отражающая заказчика в лице нации - красивая безделушка. Не может как часто утверждают искусство отражать упадок, безвременье. Нет, оно будет отражать только духовную пустоту, отсутствие того, кому адресован ее посыл.

А действительно: кому адресован рассказ?

270965  2007-01-22 23:52:31
Василий Пригодич
- Превосходный рассказ.

270966  2007-01-23 02:55:14
Yuli
- Похвалы Пригодича, известного своей склонностью к дешевке и пошлости, компрометируют авторов. Они Горловой совершенно не нужны. Не надо лапать таланты грязными руками, господин Пригодич. Хвалите Веллера и Сорокина, они с вашей помойки.

270968  2007-01-23 09:17:37
В. Эйснер
- Уважаемая Автор! Рассказ произвёл на меня впечатление недопечённого блина. Отдельные же рисунки просто блестящи. Например: "проводница в фосфоресцирующем подкожном жиру" - я мысленно рукоплескал и поздравлял автора. Обратите внимание на досадную опечатку на шестой странице в обзаце об утренних воробышках. "Ухватившись правой лапой за один куст, а левой - за другой, закачался с закрытыми глазами". У воробьёв всё же лапки , а не лапы, и отсутствие этой маленькой буковки сразу настраивает на дурашливый тон и сбивает общее впечатление. С уважением, Эйснер.

270970  2007-01-23 13:36:55
Леонид Нетребо http://netrebo.by.ru
-



"В жизни чувства сближены, будто сучья яблони,



 покачаешь нижние - отзовутся дальние.



    



У души обиженной есть отрада тайная:



как чему-то ближнему, улыбнуться дальнему"

(А.Вознесенский. 1977 г)

 

Спасибо



270971  2007-01-23 14:15:09
Никита Сумароков.
- Рассказ как рассказ... О чём сыр-бор? Чересчур похож на "клинический" пример "деструктивной привязанности" из какой-нибудь "Психиатрической энциклопедии", немотря на некоторые "лирические украшения". Слишком много "видимого мира" при полном отсутствии "невидимого".:) А по форме, по форме действительно изящен.:)

270972  2007-01-23 14:15:18
KG
- "Сначала мы ехали к собору, и он так быстро рос черной непреступной стеной..."

Да, было бы приступлением не похвалить такой блестящий рассказ. А если серьезно, читать этот текст довольно странно и неприятно. А чего стоит финальная пафосная фраза -рассказчица Н.Горлова - человек-паук?!

270973  2007-01-23 14:33:21
Василий Пригодич
- Дорогой Юлий Борисович!

Давно не встречались. Поклон из Петергофа. Вновь Вы, мой высокий покровитель, соблаговолили на меня "напасть" (не спровоцированно).

Какая встреча! Вот те раз!

Вернулся Венский ... Гаттерас (яхтсмен).

270974  2007-01-23 14:37:28
Василий Пригодич
- Ю.Б. Андреев: "Не надо лапать таланты грязными руками..."

Какой стиль, какой стиль элегантный, изысканный и неподражаемый. Из какого все ЭТО словарика пошлого... "Человек - это стиль" (Мальро). А Веллер, действительно, с моей "помойки". Опять же какой стиль, ну, чистый Гюисманс.

270982  2007-01-23 21:26:44
Игорь Крылов
- Валерию Куклину.

Уважаемый Валерий.

Может быть есть и еще третий план рассказа, который отражает ту самую национальную (внутри одной нации) разобщенность. Не просто "грани между городом и селом", а между родовым и внешним. Как минимум уже два отношения к одной местности, да еще и не все русские живут в этом Шовском. Ревность героини такова, что она отчуждена от других обитателей родных мест. Разве такое когда было. Раньше мы все были сооветские, а теперь нас связывает только паучья нить. А других связей видимо уже не осталось.

271131  2007-01-30 23:31:19
Антонина Шнайдер-Стремякова
- И по форме, и по содержанию рассказ хорош грешно не отозваться.. Есть стилистические недочёты, но они рассказу не вредят.

271154  2007-01-31 22:28:00
TS
- Рассказ действительно блестящий, и уж, конечно, он не только об отношениях между городской девушкой и деревенским парнем или о "деструктивной привязанности", как это здесь назвали. В сюжете этого рассказа содержится нечто большее. Ведь невозможно представить, чтобы такая история произошла где-нибудь в Европе или в Штатах. В Штатах особенно. Условия жизни абсолютно однородны по всей стране, и Нью-Йорк отличается от какого-нибудь захолустья только плотностью населения, неиначе. Во временя застоя тоже такая трагедия мало вероятна. В сюжете, в деталях отразилась современная Россия. Разрозненность и безысходность.

271155  2007-01-31 22:41:21
Никита Сумароков
- " Во временя застоя тоже такая трагедия мало вероятна. В сюжете, в деталях отразилась современная Россия. Разрозненность и безысходность."

Вот так и становятся "зеркалами русской революции" :)) Всё это "фокусы" интерпретации, господа. :)

271156  2007-01-31 23:04:12
И.Крылов
- Не упрямьтесь Никита. Объясните лучше, зачем герой дневники пишет, или зачем он могилы показывает, или зачем придумал имитацию ночи любви, или почему они не могут любить родину одинаково (а раньше мы любили одинаково, в основной массе)? Покажите рассказ БЛБ. Что он скажет, интересно.

271157  2007-01-31 23:07:25
TS
- Никита, скажите, у Вас гуманитарное образование? Когда я читаю Ваши постинги у меня в голове всё переворачивается. Я Вас абсолютно не понимаю. Не понимаю до такой степени, что мне даже интересно, что Вы есть на самом деле.

Конечно, всё, что я написала о рассказе Горловой - это моя интерпретация, моё восприятие, моё видение, основанное на моём, опять таки жизненном опыте, и конечно же, не на Вашем. Для меня рассказ интересен, если это "моё" и "автора" где-то хоть как-то перекрывается. Великую китайскую роман-поэму "История Камня" я так и не осилила.

271159  2007-01-31 23:28:18
Никита Сумароков
- Игорь, а может это вы упрямитесь? :) Вот вы сами и покажите его Б, а я посмотрю.... :) В образе водителя грузовика автор запечатлел саму нашу безысходную российскую действительность? :) А что же автор запечатлел в образе этой вампиршы - паучихи? Аааа ? у неё же там любовь к какому-то парню, с нерусской фамилией, а вот русского парня она не любит. И? :) Объясниет тогда мне, расшифруйте уж все эти иносказания, пожалуйста. Ну и что что могилы? Могилы всегда были, есть и будут. :)) Надоел мне этот рассказ, неприятный он какой-то... зря я его вообще прочитала.

271160  2007-01-31 23:46:30
Никита Сумароков
- "Никита, скажите, у Вас гуманитарное образование? Когда я читаю Ваши постинги у меня в голове всё переворачивается. Я Вас абсолютно не понимаю. Не понимаю до такой степени, что мне даже интересно, что Вы есть на самом деле.

Конечно, всё, что я написала о рассказе Горловой - это моя интерпретация, моё восприятие, моё видение, основанное на моём, опять таки жизненном опыте, и конечно же, не на Вашем. Для меня рассказ интересен, если это "моё" и "автора" где-то хоть как-то перекрывается. Великую китайскую роман-поэму "История Камня" я так и не осилила."

А что здесь непонятного, это ведь не я а вы, Т.S, что-то имеете :)к моей интерпретации, коль упомянули фразу о "клиническом примере" :) Вот и Игорь Крылов до такой степени к ней (моей интерпретации) непочтение имеет, что даже предлагает мне от неё отказаться.:) Я же, ни к чьей, ничего, не имею. "Плодитесь и размножайтесь" почитатели "Паучьего сердца" - мне-то что? :) Кстати, если вы сомневаетесь в моём существовании вообще, то зачем вам знать, гуманитарное ли у меня образование? И ... не знаю, вот, ей Богу не знаю, что с вашей головой...?:)) уж простите. :)

271163  2007-02-01 00:06:16
Ия
- Позволю себе высказать так сказать мнение не филолога. Читаешь рассказ "Паучье сердце", как бесконечную сагу семьи Надюши. Все герои рассказов Надежды Горловой - это близкие ей люди.Этим приемом достигается якобы реалистичность повествования. И пишет она все время об одном и том же, о неприятии русской, православной культуры. В этом и катарсис! Просто смешно, насколько серьезно вы за автора все разъяснили нам, читателям. А я не принимаю ее рассказов и не понимаю какое отношение все это имеет к русской литературе?

271165  2007-02-01 00:21:51
Игорь Крылов
- Уважаемая Ия.

http://www.pereplet.ru/text/gorlova15feb05.html

Вот ссылка которая компроментирует ваши обвинения. В своем комментарии вы как раз хвалите стиль Н.Г. и даже отмечаете художественные достоинства. А так же рассказ Пасха очень даже православный и светлый. Перечтите еще раз и скажите, что там такого отрицающего наши ценности. Надо думать об авторе лучше. Всегда хочется чтобы он был тебя не глупей, как минимум, или умней, как максимум. Рассказ ПС неприятен, потому что правдив. Но это конечно не вся правда, но часть общей правды несомненно. Просто дело в недоверии, к тому, что в такую маленькую форму можно вместить столько смыслов. Но время сегодня так нашпиговано информацией,что нет сил читать объемные тексты. Лучшие силы надо тратить на минимальные формы - это-то уж хотя бы прочтут, если вы не Достоевский и не Толстой, и не знаете жизнь лучше Эйснера, Веллера и Куклина.

271166  2007-02-01 00:43:22
Ия
- Игорь! Вы, наверное, бегло читали Пасху. Там через слово Черт, Кривой черт, все действующие лица - участники шабаша... Что вы! Глаза Надюшиной тетеньки горят огнем...Очень светлый рассказ! Все автором просчитано и выверено. Вроде бы и она там была, мы ей верим. Все так и было! А скажите, пожалуйста, Игорь, вы тоже так справляете Пасху? Или может быть это было не на Пасху?

ВЫ шутник!

271171  2007-02-01 03:00:00
TS
- Вы знаете, Игорь, рассказ Горловой символичен, как сама жизнь, не более и не менее. Поведение Андрея мне кажется естественным, хотя и получается в итоге, что через всё это проглядывает множество смыслов. Этим Горлова отличается от Брущенко, герои которого выдуманы лишь для того, чтобы "протолкнуть" необходимую ему мысль. Брущенко писатель с идеалогией, Горлова же больше - художница.

Ия, удивительно, что на этот раз мы разошлись. Мне то показалось, что в этом рассказе боль. Бедной Надюше и выбора-то совсем не оставили, только уезжай и всё тут.

Никита, я просто решила, что Вы какой-нибудь филолог, поэтому я не понимаю Ваших эпитетов. Ну а в подкрепление своей мысли, что Россия в рассказе современная, давайте вспомним Шукшина "Живёт такой парень", тоже любовь деревенского и городской, но итог другой. Ну а если бы дело происходило в Америке, то Андрей бы героиню изнасиловал и тогда это выглядело бы, как деструктивное что-Вы-там-говорили.

271273  2007-02-05 17:23:43
-

275964  2007-07-23 21:37:59
Александр Волкович
- Было бы нечестным, господа, оставаться в стороне от оживленной дискуссии, сопровождающей рассказ Н.Горловой. Позволю себе высказать личные впечатления, хотя, признаться, слегка обескуражен грозным предупреждением некоего техник-интенданта - "не лапать!", а посему на всякий случай вымыл руки. По-моему, многие рецензенты не вполне обоснованно вдруг озаботились стремлением доказать друг другу (и, наверное, автору), что же он (она) хотела своим текстом сказать? Хотя поступки или готовность к поступкам героев и мне не кажутся достаточно мотивированными.Впечатление, будто автор сам в затруднении отыскать сюжетный выход из нарисованной ситуации, ибо, как было метко подмечено ранее, правда литературного сюжета ограничена личностым опытом рассказчицы,зиждится на нем. Поэтому и "черный квадрат". А вы, господа, извольте размышлять...Отсюда и расплывчатые иносказания, и паутинка-нить в конце, больше смахивающая на обрывок каната газетной логики, нежеле на легкую, изящную паутинку ускользающего образа. Но почему бы и нет?! "Черный квадрат", в данном случае - "круг". Молодчина! Озадачила!

277535  2007-10-17 20:02:34
Максим
- Вместо ╚Бабки Бабченко╩ помещено ╚Паучье сердце╩. Почему ╚Паучье сердце╩ разместили дважды?

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100