Все пути преисполнены счастьем…

* * *

Ну, падай, снег.

Твоя монарша власть

Напоминать,

Что есть на белом свете

Зима, в которой мама родилась

И стала жить

В моём автопортрете.

Ох, как лицо у тополя горит.

Вот женщины пришли.

Легли в акации.

Одна из них о счастье говорит

Под музыку Российской Федерации.

* * *

Красный, как май, жеребец —

Надо ж такому присниться:

Будто бы мать и отец

Едут в деревню Провинция.

Чёрный, как ночь, жеребец

Должен вот-вот появиться.

Ждут меня мать и отец

В тихой деревне Провинция.

Белый, как снег, жеребец,

Дай мне ещё помолиться:

Живы и мать, и отец

В светлой деревне Провинция.

* * *

Мёд последней печальной любви

С позаброшенной кем-то поляны —

Хоть теперь все цветы оборви –

Мы друг другом останемся пьяны.

Все дороги плывут по земле,

Все пути преисполнены счастьем,

Знаю — ты предназначена мне —

Для души золотые запчасти.

Божья церковь вся в белом цвету,

Соловей замолкает, как пленный,

Словно вдруг услыхал на лету:

Ну, прощай. Не здоровайся первым.

* * *

Стихи мои — товарищам помин,

И иней хлад, и снег печален быта.

Очей зеницы влагою сокрыты

И снова увлажняются по ним.

Как будто наша общая душа

Уже дошла до горького предела,

Но к тем, кто ей бессмертье обещал,

Она уже безмерно охладела.

Там впереди зеро, дружок, зеро,

А здесь у нас последняя опора

Вся состоит из дружеского взора,

Где золото, и сталь, и серебро.

Не уповай на детскую броню,

Когда исчислен летоуказатель,

Аз верую и бережно храню

Средь всех очей лишь эту пару пятен.

Как тоновой огонь на корабле

Горит кому-то ясно и сладимо,

Так и душа — прекрасна и людима,

Пока сама не помнит о себе.

* * *

в будний день с портретом боженьки

со стихами до колен

все хорошие художники

перейдут

в соседний плен

осень

видно

далеко

видно

клён

далёкий

он

уходит

над

рекой

в

обморок

глубокий

где художник да поэт запрягая ветер

возят людям ясный свет что живёт

в портрете