Соловьёв Владимир Сергеевич [16(28).1.1853, Москва, - 31.7(13.8).1900. с. Узкое, ныне в черте г. Москвы], русский религиозный философ, поэт, публицист и критик. Сын С. М. Соловьева. Учился на физико-математическом, затем на историко-филологическом факультете Московского университета, который окончил в 1873; в 1874 защитил в Петербурге магистерскую диссертацию "Кризис западной философии. Против позитивистов", а в 1880 докторскую диссертацию "Критика отвлечённых начал". После речи против смертной казни в марте 1881 (в связи с убийством Александра II народовольцами) С. был вынужден оставить преподавательскую работу. В 80-е гг. выступал преимущественно как публицист, проповедуя объединение "Востока" и "Запада" через воссоединение церквей, борясь за свободу совести и против национально-религиозного гнёта; сотрудничал (с 1883) в либеральном "Вестнике Европы". В 90-х гг. занимался философской и литературной работой; переводил Платона, вёл философский отдел в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.
Как мыслитель и утопист С. оказался на пересечении разных духовных течений. Задумав своё философское дело как оправдание "веры отцов" на "новой ступени разумного сознания", он встал перед невыполнимой задачей - совместить научно-позитивный и рационалистический "дух времени" с религиозным преданием.
В своей философии, отвергающей материализм революционно-демократической мысли. С. предпринял наиболее значительную в истории рус. идеализма попытку объединить в "великом синтезе" христианский платонизм, нем. классический идеализм (главным образом Ф. В. Шеллинга) и научный эмпиризм. Однако беспрерывная перестройка этой заведомо противоречивой метафизической системы свидетельствует о том, что на самом деле она служила лишь умозрительным "оправданием" жизненно-нравственных поисков и мифо-поэтических мечтаний С. Полагая, что "нравственный элемент... не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии" (Собр. соч., СПБ, т. 9, 1913, с. 97), С. связывал философское творчество с позитивным разрешением жизненного вопроса "быть или не быть правде на земле", понимая правду как реализацию христианского идеала; за социалистическими учениями С. признавал лишь относительную общественно-историческую правду. В конце 70-х и в 80-е гг. в обстановке безвременья и поисков новых путей преобразования России С. в противовес как радикально-демократическому, так и позднеславянофильскому и официально-консервативному направлениям выступил с социальных позиций, близких к либеральному народничеству. Однако умеренно-реформистские взгляды соседствовали у него с мистико-максималистской проповедью "теургического делания", призванного к "избавлению" материального мира от разрушительного воздействия времени и пространства, преобразованию его в "нетленный" космос красоты, и с историософской теорией христианского "богочеловеческого процесса" как совокупного спасения человечества ("Чтения о Богочеловечестве", 1877-81). В дальнейшем разработка социальной темы вылилась в теократическую утопию, политическим следствием которой у С. оказывается союз между римским папой и русским царём как правовая гарантия"богочеловеческого дела" (см., например, "История и будущность теократии", 1887). Крах этой утопии запечатлен в философской исповеди С. "Жизненная драма Платона" (1898) и в "Трёх разговорах" (1900). Конец жизни С. отмечен приливом катастрофических предчувствий и отходом от прежних философских конструкций в сторону христианской эсхатологии.
Космическая тема решалась у С. неортодоксально для христианства - на почве платоновского мифа об эротическом восхождении; в трактате "Смысл любви" (1892-1894) С. хочет "досказать речь Диотимы" из "Пира" Платона в том духе, что совершенная половая любовь способна восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие. Пантеистически и эволюционистски окрашенная космология С. созвучна космически-преобразоватльским идеям Н. Ф. Федорова и К. Э. Циолковского.
Некоей гармонизации этих двух исходных тем - космической и социальной - призвана служить метафизика С.: собственно философская доктрина "всеединства" и религиозно-поэтическое учение о Софии. Предприняв вслед за ранними славянофилами пересмотр "западной философии" как отвлечённой рассудочности и негативной метафизики, С. противополагает ей в сфере гносеологии "цельное знание" (интуитивное образно-символическое постижение мира, основанное на нравственном усилии личности), а в сфере онтологии - "положительное всеединство", свободное объединение в абсолюте всех оживотворённых элементов бытия как божественный первообраз и искомое состояние мира. Однако это всеединство не только мыслилось философом, но и романтически представало перед ним в лице Софии - "вечной женственности", личная мистическая любовь к которой как бы освящала эротическую утопию С. Стихи "софийного цикла", посвященные "подруге вечной" - мистической возлюбленной, - это интимное средоточие лирики С., попали впоследствии в центр внимания, продолжая традиции Ф. И. Тютчева, А. А.фета, А. К. Толстого, отличается тоном напряжённой мистико-философской исповеди и элементами новой, специфически символической образности (см. Символизм), Личный облик С. - скитальчество, житейская беспомощность, подвижничество делали его в глазах символистской художественной интеллигенции героем легенды, олицетворением переломной эпохи.
Р. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.
По материалам: http://encycl.yandex.ru
www.days.people.ru
Подготовил
Олег Любимов
